Здание больше напоминает средневековую крепость, нежели доходный дом начала двадцатого века. Толстые стены из шершавого серого руста, треугольные подъезды, по бокам украшенные фигурками сов, узкие прямоугольники окон-бойниц, расположенные на боковых частях здания. Интересно, от кого хотела укрыться в таком мрачном доме заказчица этого архитектурного сюжета — купеческая вдова Татьяна Путилова?
Впрочем, лихих людей тогда хватало. Доходный дом Путиловой или как его еще называют — «Дом с совами» — действительно появился в неспокойное для России время. В 1906 году, когда началось строительство здания, по петербургским улицам шныряли революционно настроенные студенты, лютовали бомбисты, анархисты призывали к полному уничтожению государства, а разговоры о предстоящей войне еще больше усугубляли нервозную обстановку. Возможно, именно это и стало причиной, по которой одинокая дама, мирно торгующая мануфактурой, решила отгородиться от внешнего мира столь могучими крепостными стенами. Хотя есть и другая версия.
На рубеже девятнадцатого и двадцатого веков в странах Северной Европы стало популярным новое направление стиля «модерн» в зодчестве — так называемый национальный романтизм. Его характерной особенностью явилось особое чувство эстетической ценности природных материалов и отказ от всяческой помпезности и ненужных излишеств в архитектуре. «Программная новизна, направленная на преодоление эклектики, переплеталась с романтическим обращением к прошлому, к средневековым и народным традициям, — пишет старший научный сотрудник Музея истории Санкт-Петербурга Людмила Кирикова в своей статье „Северный модерн“ в архитектуре Петербурга». — Глубокое чувство северной природы проявилось и в суровости архитектурных образов, и в выявлении декоративных свойств естественных материалов, и в стилизациях на темы местной флоры и фауны«.
В России это течение получило название «северный модерн», и развивалось в основном в Петербурге. Проводниками идей этой, пропитанной вагнеровским духом, разновидности модерна стали представитель шведской диаспоры в Петербурге архитектор Федор Лидваль, а также недавний выпускник Императорской Академии художеств, тоже швед по материнской линии, Ипполит Претро. «Дом с совами» стал первым опытом тридцатичетырехлетнего Претро в реализации рациональной неоромантичной архитектуры, и одновременно самым выдающимся зданием в ряду построек, выполненных в этой стилистике.
Шедевр «чухонской» архитектуры
Купчиха Путилова была женщиной практичной, поэтому средства от основного бизнеса активно вкладывала в недвижимость. Однако дом на Большом проспекте ей понравился до такой степени, что она решила сама в нем поселиться.
Барская квартира, как и положено, занимала весь бельэтаж и была разделена на две части — хозяйские апартаменты из восьми комнат и зону для прислуги. Три верхних этажа предназначались для сдачи внаем, под эти же цели использовалась и мансарда. На первом этаже должны были размещаться мануфактурный магазин и конторские помещения владелицы дома.
Отбоя от арендаторов у Путиловой не было. Обычный доходный дом потрясал горожан своей мрачной красотой и монументальностью. Здание занимало целый квартал и окнами выходило сразу на три стороны — Большой проспект, Ораниенбаумскую и Стрельнинскую улицы. Угол здания с северо-восточной стороны завершался треугольными щипцами и массивным выгнутым черепичным шатром. Несмотря на предельно простые геометрические линии и формы дома, все функциональные элементы здания — эркеры, балконы, окна и подъезды — были щедро декорированы барельефами и стилизованными изображениями сов, и, как бы в беспорядке, разбросаны по фасаду.
«Влияние финской школы национального романтизма очень сильно проявилось в творчестве Ипполита Претро, — считает Людмила Кирикова. — В доходном доме Путиловой с массивной угловой башней, стрельчатыми порталами и застывшими у главного входа филинами чувствуется сила и мощь северных замков. Произведение Претро во многом напоминает здания телефонной компании Сонка (1904) и страховой компании „Похьола“ Сааринена, Гизелиуса и Линдгрена (1900–1901) в Хельсинки. Но, несмотря на сходство динамичной композиции, остроконечных башен и порталов, Претро находит свое прочтение образа. Ступенчатый ритм эркеров, длинный угловой балкон на скругленном углу, объединяющий два фасада, и другие приемы можно считать находками зодчего».
Спустя несколько лет «северный модерн» подвергся резкой критике, в числе которых были и негативные оценки шовинистического характера. Так называемая «чухонская архитектура» была противопоставлена неоклассике, которая была провозглашена подлинно национальным, имперским стилем. Несмотря на это, в Петербурге появилось еще более тридцати построек в неоромантическом исполнении, а Ипполиту Претро в 1912 году за дом Путиловой была присуждена серебряная медаль на городском конкурсе лучших фасадов.
После революции Претро продолжал строить по заказу советской власти. Здания и комплексы, возведенные по его проектам, появились в Ленинграде, Перми, Харькове, Новосибирске и Запорожье. Ему даже удалось приспособиться к новому, революционному правительству — занять почетную должность старшего архитектора строительства фабрики «Красное знамя» в Ленинграде и одновременно стать руководителем архитектурной мастерской ЛенИЗО. Однако от расстрела в декабре 1937 года это его не спасло.
Салон мадам Котеговой
А «Дом с совами» продолжает жить и поражать воображение жителей Петроградской стороны своим суровым, средневековым обликом. За сто с лишним лет здание ни разу не перестраивалось. Несмотря на то, что в 2001 году дом был включён КГИОПом в «Список вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность», в нем даже не производился капитальный ремонт. Только куда-то пропал кусок крыши в виде черепичного шатра, но в целом он остался точно таким же, каким его построил великий Ипполит Претро.В 2000 году барскую квартиру на втором этаже под свой модный дом выкупила известный петербургский модельер Татьяна Котегова. «Первый мне не нужен, — говорила тогда Котегова. — У меня не магазин, а творческая мастерская. Во втором этаже есть некая отстраненность, необходимая для салонной атмосферы». Тем не менее, салоны есть и на первом этаже здания. После того, как кутюрье обустроилась в доме, его буквально оккупировали интерьерные бутики.
Правда, в последнее время они стали довольно часто меняться. Причина проста до банальности. Большой проспект Петроградской стороны продолжает оставаться одним из самых дорогих торговых коридоров в Петербурге, и неуклонно растущую стоимость аренды коммерческих помещений, расположенных в домах на Большом проспекте, не всегда выдерживают даже ключевые игроки рынка ритейла. Так, после кризиса пришлось съехать интерьерному клубу «Адамант», который несколько лет занимал весь первый этаж дома. Его место занял бутик модной одежды Fashion Gallery. Однако и он не справился с растущими арендными ставками и переехал на Большую Пушкарскую в помещение подешевле.